write about

Он хотел было выпустить окунька, но пришла на ум поговорка: "Ловим не на вес, а на счёт" - и окунёк тоже очутился в садке. (М. Шолохов, Они сражались за Родину) — He was about to throw it back into the water, but then it occurred to him that it might be numbers, not weight that counted, and the tiny perch appeared in the wicker basket.

Страшное впечатление производила эта раскалённая чёрная, безжизненная долина, заваленная исполинскими костями. Невольно на ум приходили древние легенды о битвах драконов, о могилах великанов, о скопищах погубленных потопом гигантов. (И. Ефремов, Тень минувшего) — There was something aweinspiring in that valley, black, hot, and lifeless, and strewn with huge bones. It brought to mind ancient legends of battles among dragons, of graves of giants, of tribes of monsters perished in great floods.

- Всё пишете, пишете о нас... Пишете, что первое на ум пришло, а кто из нас какой, так и не знаете. (К. Симонов, Иноземцев и Рындин) — 'You write and write about us, write the first thing that comes into your head, but what we're really like you just don't know.'

Ночью, во время краткого забытья, ему уже много раз приходила почему-то на память старая его лодка, что лежала у озера. Всё время думал о лодке. Он давно уже хотел сделать новую лодку (В. Белов, Привычное дело) — During the night, in brief moments of forgetfulness, the thought of his old boat on the lake had kept recurring to him for some reason. Constantly he thought about the boat. He had been wanting to make a new one for a long time.

В три-четыре недели он уже так набил руку в таможенном деле, что знал решительно всё: даже не весил, не мерил, а по фактуре узнавал, сколько в какой штуке аршин сукна или иной материи; взявши в руки свёрток, он мог сказать вдруг, сколько в нём фунтов. (Н. Гоголь, Мёртвые души) — Within three or four weeks he had acquired such a grasp of the work that he knew absolutely everything: he did not even weigh or measure anything, but found out from the bill of lading how many yards of woolen or other cloth there were in each bolt; by merely hefting a parcel he could tell you how many pounds it weighed.

- Это у тебя живо вышло. Сам перестрадал. Волнует. О таких мерзостях надо писать. Пиши, набивай руку, учись. (Ф. Гладков, Мятежная юность) — 'You've written it in a very lively way. One can see that you yourself suffered it all. It's moving. We've got to write about such horrors. Write, train your hand, learn how to write.'

- Оставайтесь у меня, ночуйте, а завтра напишите записку: так и так, мой друг, я жив и здоров, но уезжаю по очень экстренному делу, которое устроит наше благополучие. А потом, когда женитесь, пошлите деньги - и делу конец: ларчик, кажется, просто открывался! (А. Писемский, Тысяча душ) — 'Stay here for the night and tomorrow send her a note: 'My dear friend, and so on and so on, I'm alive and well, but have to leave on urgent business which will enable me to make our fortune.' And when you are married you can send her money, and there's an end of the matter. What could be simpler?'

- Много напишут длинных рассуждений об атаках лёгкой конницы. Чего только не будут писать! А ларчик успеха открывается просто: действовали Кутейников, Иловайский, Карпов... (С. Голубов, Багратион) — 'Long dissertations will be written about the attacks of the light cavalry. What won't they write about them! But the mystery is easily solved: Kuteinikov's, Ilovaisky's and Karpov's regiments were in action.'

- Эту статью написал наш работник Зурабов. Он был на стройке, собрал большой материал и написал довольно интересно и вообще, так сказать, остро. Но! Тут есть одно "но"!.. Это "но" заключается в том, что нельзя о большом явлении, большом деле, вот таком, например, как ваша стройка, писать односторонне, отмечая только недостатки. (Ю. Трифонов, Утоление жажды) — That article was written by our staff correspondent Zurabov. He visited the construction site, he collected a lot of material and wrote it up in a rather interesting and, I should say, trenchant way. But... there's a "but"... This 'but' lies in the fact that you cannot write about great events, big things such as our canal project in a one-sided way, pointing out only the shortcomings...

О нём спорят, пишут, восхищаются. Никто не знает, что у него внутри пусто, ничего нет за душой. (И. Эренбург, Оттепель) — He's somebody they discuss, they write about, they take seriously. Nobody knows he's empty, he has nothing inside his heart.

- Ладно тебе, - растерянно сказал Скачко. - Угомонись. - А-а-а! Мелочи жизни, - отрезал Соколовский. - Ничего за душой нет, а хотят, чтоб их ещё жалели... (А. Борщаговский, Тревожные облака) — 'Aren't you being too hard on them, old boy?' Skachko said painfully. 'Serves them right,' Sokolovsky snapped. 'They're empty inside, and they're asking too mush if they want us to pity them.'

- Владимир Афанасьевич ещё не нашёл того, о чём бы не мог не написать. С чужого же голоса петь не станет. (Ю. Герман, Я отвечаю за всё) — 'Vladimir Afanasyevich hasn't yet found a theme that he feels absolutely bound to write about. He won't second someone else's tune...'